…Бесследно спрячет время белый снег
Прошедших лет и дней давно минувших,
Короткой жизни завершен пробег…
Господь, как видно, забирает лучших…
Людмила Королёва, Москва
Я не имею право не написать о поэте, жизнь которого, была подвигом. Она несла мученический венец всю свою короткую жизнь. В 2002 году будет пять лет, как сердце Вероники устало жить. 27 июля 2017 года оно последним своим ударом поставило многоточие в неоконченной строчке поэта… Хочется, чтобы о ней знала вся наша измождённая эпидемиями, тоской и людским холодом планета. Когда я приезжал к ней, в скомканную и скорбную тишину Кардымовского дома-интерната, мне верилось, что общаюсь с живой мадонной и великой страдалицей. Именно с таких образов писались святые лики.
Ужепервое посещение Дома интерната для престарелых и инвалидов оставило впечатление, будто от прочитанной книги бытия, написанной в форме завещания. Было холодное лето 2015 года. Жители этой обители не замечали даже капризов погоды. Такие мелочи, как резкая смена дождя на солнце, для них воспринималась как лёгкий флирт лета и осени. Им, на 138 обитателей скорбного дома набиралось более ста веков прожитой жизни, зашторенной войнами и выпотрошенной призрачным коммунизмом. В итоге: нервный сон в одиночестве на простыне, застеленной не внуками и вопрошание к Богу о безболезненной кончине с шёпотом молитвы через протезные зубы. Реальность, в которой они живут, имеет чёткую формулу – это «последнее пристанище»! Среди непроглядной тоски и уныния, Вероника − девушка с лицом мученицы, будто сошедшая с иконы средневекового художника, была цветком ромашки среди поваленного бурей векового леса. Своей пылкой поэтической страстью она не вписывалась ни думами, ни надеждами, ни судьбой в собрание людей, наигравшихся жизнью.
Здесь даже двери не скрипят, а стонут.
Палата, где жила Вероника Карат всегда была наполнена цветами и поэзией, которые украшали монотонность тоски по другому миру. Глубокомысленный псевдоним «Карат», она произвела от своей фамилии – Картузова. Произносишь слово «Карат», и сразу представляешь самый твёрдый и дорогой минерал – алмаз. Точнее имени не придумать для этого маленького, ростом в необъятное небо, человека с душой ребёнка и мышлением мудреца. Заполняла поэзия душную пустоту, вырывая звон из непослушных губ. Тихий, бессвязный шёпот поэтессы звучал громче колокольного набата:
…И чудесам дружно сказано – нет,
Раз знаниям нашим перечат конкретно!
− Увижу – поверю! – сказал человек.
− Поверишь – увидишь! – ответило Небо.
Зигмунд Фрейд сказал: «Задача сделать человека счастливым не входило в план сотворения мира!» Значит, человек должен сам искать счастье, даже в том случае, если природа обделила его им. На чуть заострённом и бледноватом от нехватки солнца лице поэтессы, огромные глаза охватывают пространство, которое нельзя обнять десятком раскинутых рук. В них есть что-то библейское, святое и вечное. Глаза ей заменяют всё: она ими видит, говорит, дышит, пишет стихи и живёт. Вероника всегда улыбается, хотя для того, чтобы растянуть мышцы губ, ей нужны усилия, как для другого человека сдвинуть вагон с углём. Работающий, единственный палец на правой руке, позволял ей печатать строки, а молодые санитарки, которые ухаживали за ней, научились понимать и переводить Вероникину речь, звучащую криком каждой прожитой минутой, как последней.
Пространство четырёх стен не ограничивало жизнь. Общение с внешним миром через бездушный экран ноутбука и широкое окно. На подоконник иногда садились птицы или ветер лепил к мокрому от дождя стеклу оторванный лист – это уже связь с миром, которая отпугивал опустошённость и тоску. И конечно друзья! Их очень много. Шкаф заставлен подарками. Многие сделаны руками дарителей. В каждом из них история, встречи, общение и конечно темы стихотворений.
В Веронике много детства. Она не заигрывает с детьми, а размышляет «по-детски» своими мудрыми словами:
В детстве меня беспокоил вопрос:
Осенью, летом рождённых, весной
В капусте нашли или аист принёс,
А что было с тем, кто родился зимой?
В своей автобиографии, с долей оптимизма и самокритичности она рассказывает о своей нелёгкой судьбе, которая сломала бы многих: «Я живу, потому что рядом – добро! И хочу, чтобы я была последней на этой Земле, кому выпала такая участь! Родилась я 12 февраля 1975 года в 13.45 в Смоленске. Порой кажется, что не попадаю с жизнью, временем в такт, и поэтому в моём существовании всё не так, как могло бы быть. Я стала фаталисткой, верю только в судьбу. В роду не было насильников, убийц, а я наказана, как зверь последний. Родилась с заячьей губой, не было дня, чтобы не дразнили, не издевались, из-за плохой дикции и кривого носа. Разве я когда-нибудь ответила злом на зло?! Но самое сложное в детстве − это не обзывательства сверстников, а доказать взрослым, что не являешься умственно отсталой, ведь именно так они обо мне думали, просто глядя на заячью губу и даже не пытаясь пообщаться. Кончилось тем, что на нервной почве отказали ноги. Еле окончила школу, про институт пришлось забыть. С 17 лет сижу в стенах квартиры. Никогда не знала мужчины и вообще многих простых и всем доступных вещей. И уже не узнаю. Когда мне было 25 лет, не стало единственного близкого человека – мамы, любившей меня такой, какая есть, и просто потому, что я есть. С её смертью во мне что-то перегорело, долгое время даже улыбаться не могла. Вот тут я реально повзрослела. Научилась принимать решения, отвечать за свои слова. Ещё больше увлеклась психологией и философией. Именно тогда во мне проявилось мамино правдолюбие и обострённое чувство справедливости…».
Многое Вероника не успела. Но всё равно смогла за короткую свою жизнь мелькнуть ярким болидом на фоне обывательского окружения, безразличия, равнодушия и бытовой жестокости. Боролась она до последней секунды. Обессиленные глаза были сухие – в них догорала жизнь. Словно молитву, сведённым судорогой ртом, шептала свои последние строки непослушными губами, а девочки, дежурившие около неё, расшифровывали, и печатали в железный диск компьютера последние строфы её стихов:
Прощаю Вам закатов тишину,
Прощаю Вам безмолвие рассветов,
В молитвах снова Вас упомяну,
Чтоб Вам легко жилось на свете этом.
Прощаю небу холод синевы,
И землю, что не Вас ко мне носила.
И только то, что есть на свете Вы,
Свою любовь, я Вам простить не в
силах!…
Середина лета будто заблудилось в переплетении чердачных перекрытий и в тёмных подвалах. Не может найти выход к людям, которые бродят в осенних куртках по пасмурным улицам июля в поисках тепла. По утрам простуженный туман лежит в оврагах, обнимая мокрые кусты, деревья и травы.
Хоронили Веронику среди ромашкового поля. Очень трудно доползала до сознания скомканная мысль, что ещё один поэт ушёл в вечность. Северное Кардымовское кладбище, словно зелёная накидка, упавшая на охристое поле, вышито крестами и ажуром оград. Они напоминают древние русские украсы, которые наши предки вышивали на платках и шалях. За зелёными холмами висят тяжёлые облака, похожие на скомкивавшийся дым от ладана. Хочется зябко поёжиться и накинуть на продрогшие плечи этот дивный цветастый плед, разрезанный серой дорогой, уходящей в будущее, которое нам завещано ушедшими поэтами.
Усилиями благотворительных организаций, стихи Вероники увидели свет в трёх книгах: «Пленница закатной тишины», «Рассвет в подарок» и «Деткам».
«Поэт живёт, пока читают его стихи» − под этим девизом было организовано несколько встреч с любителями поэзии.
Есть какая-то незримая связь у поэтов, данная свыше, которая позволяет соединить жизнь и смерть, понятие и прощение, память и надежду у людей, живущих в разных городах, странах, эпохах и измерениях. Вероника знала свой страшный диагноз, но она не зачёркивала дни в календаре – сколько ей осталось жить! Она жила так, что другому человеку свершить её дневные дела понадобилось бы стократное усилие здорового тела. Нужно иметь силу, чтобы ждать последнего стука своего сердца и в то же время писать оптимистические стихи, на многие из которых сочинена музыка и поставлены пьесы.
Жизнь поэта нужно измерять не тоннами исписанных листков макулатуры и количеством лауреатских грамот, лежащих на старом комоде в пыли и паутине!
Александр Крячун,
член Союза писателей и Географического общества России.
г. Санкт-Петербург.
